03RS0004-01-2023-003777-39

2-4339/2023

РЕШЕНИЕ

Именем Российской Федерации

13 сентября 2023 года                        город Уфа

Республика Башкортостан

Ленинский районный суд города Уфы Республики Башкортостан в составе председательствующего судьи Сайфуллина И.Ф.,

при секретаре Сергеевой Э.Б.,

с участием помощника прокурора Насимова М.Ш.,

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по исковому заявлению Исхакова Ф. Б. к Министерству финансов Российской Федерации о компенсации морального вреда, причиненного незаконным уголовным преследованием,

УСТАНОВИЛ:

Исхаков Ф.Б. обратился в суд с названным иском, в обоснование которого указал, что 23.05.1959 его задержали сотрудники милиции по подозрению в совершенном 22.05.1959 покушении на убийство Рахматуллиной С.Г., Рахматуллиной М.Б. и Рахимкуловой А.В. и доставлен отдел милиции, где он находился в отсутствие принятого в отношении него процессуального решения о задержании до 26.05.1959, то есть дня санкционирования прокурором его ареста и помещения в следственный изолятор.

19.10.1959 приговором народного суда первого участка Миякинского района Башкирской Автономная Советская Социалистическая Республики его осудили к лишению свободы по ч. 1 ст. 73.1 Уголовного кодекса Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (в редакции от 1926 года) на 6 месяцев, по ч. 2 ст. 74 Уголовного кодекса Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (в редакции от 1926 года) на 2 года, по ст. 19, п. п. «а», «е» ч. 1 ст. 136 Уголовного кодекса Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (в редакции от 1926 года) на 15 лет.

На основании ст. 49 Уголовного кодекса Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (в редакции от 1926 года) окончательно назначено наказание в виде 15 лет лишения свободы с отбыванием первых 6-ти лет в тюрьме с последующей ссылкой в соответствии со ст. 36 Уголовного кодекса Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (в редакции от 1926 года) за пределы Башкирской Автономной Советской Социалистической Республики на 5 лет.

19.11.1959 Верховный Суд Башкирской Автономной Советской Социалистической Республики изменил приговор, исключив осуждение по ч. 1 ст. 73.1 Уголовного кодекса Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (в редакции от 1926 года) и назначение дополнительного наказания в виде ссылки, снизил срок отбывания лишения свободы в тюрьме до 1 года.

Президиум Верховного Суда Башкирской Автономной Советской Социалистической Республики, своим постановлением от 18.03.1988, производство по делу в части осуждения по ч. 2 ст. 74 Уголовного кодекса Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (в редакции от 1926 года) прекратил в связи с отсутствием в действиях состава преступления.

25.05.2023 Верховный Суд Российской Федерации, отменив вынесенный в отношении него приговор народного суда первого участка Миякинского района Башкирской Автономная Советская Социалистическая Республики от 19.10.1959, определение судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Башкирской Автономная Советская Социалистическая Республики от 19.11.1959, постановление президиума Верховного Суда Башкирской Автономная Советская Социалистическая Республики от 18.03.1988 в части осуждения по ст. 19, п. п. «а», «е» ч. 1 ст. 136 Уголовного кодекса Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (в редакции от 1926 года) и определение судебной коллегии по уголовным делам Шестого кассационного суда общей юрисдикции от 18.07.2022 (в порядке гл. 49 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации), прекратил его уголовное преследование за непричастностью к совершению преступления и признал за ним право на реабилитацию.

Руководствуясь тем, что признанное за ним право на реабилитацию включает в себя право на возмещение всякого вреда, связанного с уголовным преследованием, просит, учитывая тяжесть перенесенных им страданий, вызванных незаконностью принятых в отношении него, в том числе в период следствия решений, длительностью следствия, судебного разбирательства и отбывания наказания, а, соответственно, его условиями и ограничениями, взыскать с Российской Федерации в возмещение морального вреда 450 000 000 руб.

Исхаков Ф.Б. и его представители, Буркин В.А., Галлямов А.А., Васильев П.Ю., описав обстоятельства претерпевания Исхаковым Ф.Б. нравственных страданий, обоснованность заявленного к взысканию размера возмещения, заявленные требования, не согласившись с возражениями правомерности заявленных требований, поддержали просили их удовлетворить в полном объеме.

Представитель Министерства финансов Российской Федерации Гайсаров Р.И., руководствуясь доводами приведенных возражений, в удовлетворении иска просил отказать.

Представитель Министерства внутренних дел по Республике Башкортостан Галлямов Р.С., не оспаривая права Исхакова Ф.Б. на возмещение вреда, причиненного незаконным уголовным преследованием, указал на то, что заявленная величина компенсации не соответствует критериям разумности и справедливости.

Представитель Следственного Управления Следственного комитета Российской Федерации по Республике Башкортостан Базуев А.В., учитывая установленные по делу обстоятельства, признанное право Исхакова Ф.Б. на реабилитацию, указал на то, что размер компенсации должен определяться в соответствие с принципами разумности и справедливости.

Выслушав явившихся участников судебного разбирательства, заключение прокурора, указавшего на то, что размер компенсации должен соответствовать требованиям разумности и справедливости, изучив и оценив материалы настоящего дела, материалы производства по уголовному делу ввиду вновь открывшихся обстоятельств и расследования, в пределах заявленных исковых требований и представленных доказательств, суд приходит к следующему выводу.

Статьей 2 Конституции Российской Федерации установлено, что человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства.

В Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации (ч. 1 ст. 17 Конституции Российской Федерации).

Согласно ст. 53 Конституции Российской Федерации каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц.

В развитие данного положения Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации предусмотрел право на реабилитацию, основания его возникновения и признания, а также порядок восстановления прав и свобод лица, незаконно или необоснованно подвергнутого уголовному преследованию, и возмещения причиненного ему вреда (п. 34 ст. 5, глава 18).

В силу ч. 1 ст. 133 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации право на реабилитацию включает в себя право на возмещение имущественного вреда, устранение последствий морального вреда и восстановление в трудовых, пенсионных, жилищных и иных правах.

Право на реабилитацию, в том числе право на возмещение вреда, связанного с уголовным преследованием, имеют осужденный - в случаях полной или частичной отмены вступившего в законную силу обвинительного приговора суда и прекращения уголовного дела по основаниям, предусмотренным п.п. 1 и 2 ч. 1 ст. 27 Кодекса (п. 4 ч. 2 ст. 133 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации).

Как следует из материалов дела, 25.05.2023 Верховный Суд Российской Федерации отменил приговор народного суда первого участка Миякинского района Башкирской Автономная Советская Социалистическая Республики от 19.10.1959, определение судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Башкирской Автономной Советской Социалистической Республики от 19.11.1959, постановление президиума Верховного Суда Башкирской Автономной Советской Социалистической Республики от 18.03.1988 в отношении Исхакова Ф.Б. в части осуждения по ст. 19, п. п. «а», «е» ч. 1 ст. 136 Уголовного кодекса Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (в редакции от 1926 года) и определение судебной коллегии по уголовным делам Шестого кассационного суда общей юрисдикции от 18.07.2022 (в порядке гл. 49 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации), уголовное преследование Исхакова Ф.Б. в данной части прекратить на основании п. 1 ч. 1 ст. 27 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации за непричастностью к совершению преступления и признал за Исхаковым Ф.Б. право на реабилитации в порядке гл. 18 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

В силу приведенных положений законодательства, возлагающих на государство обязанность гарантировать возмещение вреда, причиненного личности его органами и должностными лицами в ходе уголовного судопроизводства на любой его стадии, включая судебную, принадлежащее каждому, кто стал жертвой незаконного уголовного преследования, признанное за Исхаковым Ф.Б. право на реабилитации, закрепило за ним право на компенсацию морального вреда в денежном выражении, иски о компенсации которого согласно ч. 2 ст. 136 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации подлежат предъявлению в порядке гражданского судопроизводства.

Возможность реабилитации, то есть восстановления чести, доброго имени опороченного неправомерным обвинением лица, а также обеспечение проверки законности и обоснованности уголовного преследования и принимаемых процессуальных решений (в случае необходимости - в судебном порядке) являются непосредственным выражением конституционных принципов уважения достоинства личности, гуманизма, справедливости, законности, презумпции невиновности, права каждого на защиту, в том числе судебную, его прав и свобод (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 14.07.2011 № 16-П).

Государство, отказавшись от осуществления уголовного преследования, не вправе оставить неисполненными возложенные на него Конституцией Российской Федерации обязанности по защите прав и свобод человека и гражданина, то есть не освобождается от необходимости гарантировать лицам, незаконно и необоснованно подвергавшимся уголовному преследованию, охрану достоинства личности и обеспечить им доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба на всех стадиях уголовного судопроизводства (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 19.11.2013 № 24-П).

При таком регулировании, учитывая в том числе положения Указа Президиума Верховного Совета СССР от 18.05.1981 «О возмещении ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей», которые, как следует из указаний Конституционного Суда Российской Федерации, отраженных в Определении от 21.04.2005 № 242-О, подлежат применению во взаимосвязи с положениями гл. 18 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регламентирующей основания возникновения права на реабилитацию, а также с положениями ст. 1070 и гл. 59 Гражданского кодекса Российской Федерации, устанавливающими как общие правила возмещения вреда, причиненного гражданину в результате привлечения к уголовной ответственности, так и правила компенсации морального вреда, реабилитированный, применительно к рассматриваемому случаю, не может быть ограничен вправе на возмещение вреда, причиненного до введения соответствующего правового регулирования.

Иное противоречило бы конституционно-правовому смыслу ответственности государства за незаконные действия (или бездействие) органов государственной власти или их должностных лиц, гарантирующему каждому право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц (ст. 53 Конституции Российской Федерации), реализация которого гарантируется конституционной обязанностью государства в случае нарушения органами публичной власти и их должностными лицами прав, охраняемых законом, обеспечивать потерпевшим доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба (ст. 52 Конституции Российской Федерации) (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 13.05.2010 № 624-О-П).

При этом, исходя из необходимости максимально возможного возмещения вреда, необходимо принимать во внимание, что гражданин, необоснованно подвергнутый от имени государства уголовному преследованию, нуждается в особых гарантиях защиты своих прав. Тем более, что при рассмотрении вопроса о возмещении вреда, причиненного гражданину в результате ошибочного привлечения к уголовной ответственности, действуют закрепленные в ст. 49 Конституции Российской Федерации требования презумпции невиновности, исходя из существа которых на гражданина не может быть возложена обязанность доказывания оснований для возмещения данного вреда, непосредственно связанная с доказыванием невиновности в совершении преступления (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 02.03.2010 № 5-П).

Правовой статус реабилитированного обусловлен тем, что он претерпел неблагоприятные последствия государственной деятельности.

Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 14.11.2017 № 28-П подчеркнул, что для обеспечения действенной и справедливой судебной защиты права реабилитированного на возмещение вреда, причиненного незаконным или необоснованным уголовным преследованием, необходимы гарантии признания, сохранения и беспрепятственной реализации права этого лица на реабилитацию независимо от того, на какой стадии судопроизводства оно реабилитировано, и такие гарантии следует неукоснительно соблюдать.

В этой связи правила реабилитации должны быть направлены, в том числе на то, чтобы в отношениях, проистекающих из состоявшегося уголовного преследования и реабилитации, минимизировать новые неблагоприятные претерпевания реабилитированного лица, исходящие от осуществления - пусть даже надлежащего - органами публичной власти своих полномочий касательно его и его законных интересов (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 23.09.2021 № 41-П).

Таким образом, действующее законодательство - в системном единстве его предписаний - не исключает принятие судом в порядке гражданского судопроизводства решения о компенсации морального вреда, причиненного при осуществлении уголовного судопроизводства, исходя из обстоятельств конкретного уголовного дела и руководствуясь принципами справедливости и приоритета прав и свобод человека и гражданина (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 18.01.2011 № 47-О-О).

Из п. 1 ст. 1070 ГК РФ следует, что вред, причиненный гражданину в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного привлечения к административной ответственности в виде административного ареста возмещается за счет казны Российской Федерации, а в случаях, предусмотренных законом, за счет казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования в полном объеме независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда в порядке, установленном законом.

В силу п. 1 ст. 1099 ГК РФ основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 (статьи 1064 - 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации) и статьей 151 данного кодекса.

Согласно ст. 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

Под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага или нарушающими его личные неимущественные права (например, жизнь, здоровье, достоинство личности, свободу, личную неприкосновенность, неприкосновенность частной жизни, личную и семейную <данные изъяты> честь и доброе имя, <данные изъяты> переписки, телефонных переговоров, почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений, неприкосновенность жилища, свободу передвижения, свободу выбора места пребывания и жительства, право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию, право на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности и гигиены, право на уважение родственных и семейных связей, право на охрану здоровья и медицинскую помощь, право на использование своего имени, право на защиту от оскорбления, высказанного при формулировании оценочного мнения, право авторства, право автора на имя, другие личные неимущественные права автора результата интеллектуальной деятельности и др.) либо нарушающими имущественные права гражданина (абз. 3 п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15.11.2022 № 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда»).

При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред (абз. 2 ст. 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В п. 14 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15.11.2022 № 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда» указано, что под нравственными страданиями следует понимать страдания, относящиеся к душевному неблагополучию (нарушению душевного спокойствия) человека (чувства страха, унижения, беспомощности, стыда, разочарования, осознание своей неполноценности из-за наличия ограничений, обусловленных причинением увечья, переживания в связи с утратой родственников, потерей работы, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, раскрытием семейной или врачебной <данные изъяты>, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию, временным ограничением или лишением каких-либо прав и другие негативные эмоции).

Вред, причиненный гражданину в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного привлечения к административной ответственности в виде административного ареста, возмещается за счет казны Российской Федерации, а в случаях, предусмотренных законом, - за счет казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования в полном объеме независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда в порядке, установленном законом (п. 1 ст. 1070 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В соответствии со ст. 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда.

При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости (п. 2).

Как следует из разъяснений, изложенный в п. 38 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15.11.2022 № 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда» моральный вред, причиненный гражданину в результате незаконного привлечения к административной ответственности в виде административного ареста или исправительных работ, в силу п. 1 ст. 1070 и абз. 3 ст. 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации подлежит компенсации независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда.

Согласно разъяснениям, изложенным в п. 42 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15.11.2022 № 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда», судам следует исходить из того, что моральный вред, причиненный в связи с незаконным или необоснованным уголовным или административным преследованием, может проявляться, например, в возникновении заболеваний в период незаконного лишения истца свободы, его эмоциональных страданиях в результате нарушений со стороны государственных органов и должностных лиц прав и свобод человека и гражданина, в испытываемом унижении достоинства истца как добросовестного и законопослушного гражданина, ином дискомфортном состоянии, связанном с ограничением прав истца на свободу передвижения, выбор места пребывания, изменением привычного образа жизни, лишением возможности общаться с родственниками и оказывать им помощь, распространением и обсуждением в обществе информации о привлечении лица к уголовной или административной ответственности, потерей работы и затруднениями в трудоустройстве по причине отказов в приеме на работу, сопряженных с фактом возбуждения в отношении истца уголовного дела, ограничением участия истца в общественно-политической жизни.

В п. 21 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29.11.2011 № 17 «О практике применения судами норм главы 18 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регламентирующих реабилитацию в уголовном судопроизводстве» разъяснено, что при определении размера денежной компенсации морального вреда реабилитированному судам необходимо учитывать степень и характер физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, иные заслуживающие внимания обстоятельства, в том числе продолжительность судопроизводства, длительность и условия содержания под стражей, вид исправительного учреждения, в котором лицо отбывало наказание, и другие обстоятельства, имеющие значение при определении размера компенсации морального вреда, а также требования разумности и справедливости.

Из п. 25 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15.11.2022 № 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда» следует, что суду при разрешении спора о компенсации морального вреда, исходя из ст.ст. 151, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, устанавливающих общие принципы определения размера такой компенсации, необходимо в совокупности оценить конкретные незаконные действия причинителя вреда, соотнести их с тяжестью причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий и индивидуальными особенностями его личности, учесть заслуживающие внимания фактические обстоятельства дела, а также требования разумности и справедливости, соразмерности компенсации последствиям нарушения прав. При этом соответствующие мотивы о размере компенсации морального вреда должны быть приведены в судебном постановлении.

Размер компенсации морального вреда не может быть поставлен в зависимость от размера удовлетворенного иска о возмещении материального вреда, убытков и других имущественных требований.

Определяя размер компенсации морального вреда, суду необходимо, в частности, установить, какие конкретно действия или бездействие причинителя вреда привели к нарушению личных неимущественных прав заявителя или явились посягательством на принадлежащие ему нематериальные блага и имеется ли причинная связь между действиями (бездействием) причинителя вреда и наступившими негативными последствиями, форму и степень вины причинителя вреда и полноту мер, принятых им для снижения (исключения) вреда (п. 26).

Тяжесть причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом заслуживающих внимания фактических обстоятельств дела, к которым могут быть отнесены любые обстоятельства, влияющие на степень и характер таких страданий.

При определении размера компенсации морального вреда судам следует принимать во внимание, в частности: существо и значимость тех прав и нематериальных благ потерпевшего, которым причинен вред (например, характер родственных связей между потерпевшим и истцом); характер и степень умаления таких прав и благ (интенсивность, масштаб и длительность неблагоприятного воздействия), которые подлежат оценке с учетом способа причинения вреда (например, причинение вреда здоровью способом, носящим характер истязания, унижение чести и достоинства родителей в присутствии их детей), а также поведение самого потерпевшего при причинении вреда (например, причинение вреда вследствие провокации потерпевшего в отношении причинителя вреда); последствия причинения потерпевшему страданий, определяемые, помимо прочего, видом и степенью тяжести повреждения здоровья, длительностью (продолжительностью) расстройства здоровья, степенью стойкости утраты трудоспособности, необходимостью амбулаторного или стационарного лечения потерпевшего, сохранением либо утратой возможности ведения прежнего образа жизни.

При определении размера компенсации морального вреда суду необходимо устанавливать, допущено причинителем вреда единичное или множественное нарушение прав гражданина или посягательство на принадлежащие ему нематериальные блага (п. 27).

Под индивидуальными особенностями потерпевшего, влияющими на размер компенсации морального вреда, следует понимать, в частности, его возраст и состояние здоровья, наличие отношений между причинителем вреда и потерпевшим, профессию и род занятий потерпевшего (п. 28).

Задача расчета размера компенсации является сложной. Она особенно трудна в деле, предметом которого является личное страдание, физическое или нравственное. Не существует стандарта, позволяющего измерить в денежных средствах боль, физическое неудобство и нравственное страдание и тоску. Суды всегда должны в своих решениях приводить достаточные мотивы, оправдывающие ту или иную сумму компенсации морального вреда, присуждаемую заявителю. В противном случае отсутствие мотивов, например, несоразмерно малой суммы компенсации, присужденной заявителю, будет свидетельствовать о том, что суды не рассмотрели надлежащим образом требования заявителя и не смогли действовать в соответствии с принципом адекватного и эффективного устранения нарушения.

Следовательно, если суд пришел к выводу о необходимости присуждения денежной компенсации, то ее сумма должна быть адекватной и реальной.

В противном случае присуждение чрезвычайно малой, незначительной денежной суммы означало бы игнорирование требований закона и приводило бы к отрицательному результату, создавая у потерпевшего впечатление пренебрежительного отношения к его правам.

Таким образом, по смыслу приведенного выше правового регулирования размер компенсации морального вреда определяется исходя из установленных при разбирательстве дела характера и степени понесенных истцом физических или нравственных страданий, связанных с его индивидуальными особенностями, и иных заслуживающих внимания обстоятельств конкретного дела, разрешение такого вопроса не предполагает произвольного усмотрения суда.

Разумные и справедливые пределы компенсации морального вреда являются оценочной категорией, четкие критерии его определения применительно к тем или иным категориям дел не предусматриваются. В каждом конкретном случае суд вправе определить такие пределы с учетом конкретных же обстоятельств дела. При определении размера компенсации морального вреда действует принцип свободного усмотрения суда, основанного на индивидуальных обстоятельствах каждого дела и характере спорных правоотношений.

Такой правовой подход соответствует Верховного Суда Российской Федерации, отраженной в Определение от 08.02.2022 № 3-КГ21-7-К3.

Как следует из материалов уголовного дела, 23.05.1959 Исхакова Ф.Б. задержали сотрудники милиции по подозрению в совершенном 22.05.1959 покушении на убийство Рахматуллиной С.Г., Рахматуллиной М.Б. и Рахимкуловой А.В., провели осмотр дома с надворными постройками, где Исхаков Ф.Б. проживал вместе с супругой, ребенком и родителями, а также обыск.

Исхакова Ф.Б. допрашивали 26.05.1959, 28.05.1959, 29.05.1959, 29.05.1959, 30.05.1959, 24.07.1959, 19.08.1959, 28.05.1959 с ним проводились очные ставки, 22.08.1959 и 26.08.1959.

26.05.1959 Исхакова Ф.Б. поместили в камеру предварительного заключения районного отделения милиции, где задержанный в тот же день пытался покончить жизнь самоубийством.

30.05.1959 Исхакова Ф.Б. привлечен в качестве обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 142 Уголовного кодекса Российской Советской Федеративной Социалистической Республики, а 24.07.1959 в качестве обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 73.1, ч. 2 ст. 74, ст. 19, п. п. «а», «е» ч. 1 ст. 136 Уголовного кодекса Российской Советской Федеративной Социалистической Республики.

В период следствия, супруга Исхакова Ф.Б. Исхакова М.М. (Я.Г.), будучи беременной, неоднократно допрашивалась, а именно: 24.05.1959 (л.д. 51), 29.05.1959, 21.08.1959, 22.08.1959.

21.08.1959 допрошен отец Исхакова Ф.Б. Исхаков Б.С., 22.08.1959 допрошена мать, Исхакова Н.М.

Также, 24.05.1959 допрошен брат Исхакова Ф.Б. Исхаков С.Б., а 24.08.1959 Исхаков Г.Б.

Из характеристики, данной исполкомом следует Исхаков Ф.Б. женат имеет двух детей (1957 и 1959 года рождения).

02.06.1959 и 03.07.1959 в отношении Исхакова Ф.Б. назначались судебно-психиатрические экспертизы, подтвердившие в каждом случае вменяемость обследуемого.

15.08.1959 наложен ареста на имущество, составлена его опись.

19.10.1959 приговором народного суда первого участка Миякинского района Башкирской Автономная Советская Социалистическая Республики Исхакова Ф.Б. осудили к лишению свободы по ч. 1 ст. 73.1 Уголовного кодекса Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (в редакции от 1926 года) на 6 месяцев, по ч. 2 ст. 74 Уголовного кодекса Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (в редакции от 1926 года) на 2 года, по ст. 19, п. п. «а», «е» ч. 1 ст. 136 Уголовного кодекса Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (в редакции от 1926 года) на 15 лет.

На основании ст. 49 Уголовного кодекса Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (в редакции от 1926 года) окончательно назначено наказание в виде 15 лет лишения свободы с отбыванием первых 6-ти лет в тюрьме с последующей ссылкой в соответствии со ст. 36 Уголовного кодекса Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (в редакции от 1926 года) за пределы Башкирской Автономной Советской Социалистической Республики на 5 лет.

24.10.1959 Исхакова Ф.Б. обратился с кассационной жалобой Верховный Суд Башкирской Автономной Советской Социалистической Республики, который 19.11.1959 изменил приговор, исключив осуждение по ч. 1 ст. 73.1 Уголовного кодекса Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (в редакции от 1926 года) и назначение дополнительного наказания в виде ссылки, снизил срок отбывания лишения свободы в тюрьме до 1 года.

14.12.1965 Исхаков Ф.Б. уведомлен председателем Верховного Суда Башкирской Автономной Советской Социалистической Республики Вахитовым Ш. о том, что вина по делу полностью доказана и мера наказания определена соразмерно содеянному, оснований для принесения протеста на приговор нарсуда не имеется.

Из материалов дела также видно, что уголовное дело, начиная с 1960 по 1988 год неоднократно истребовалось различными инстанциями, в том числе для проверки в порядке надзора.

01.03.1988 прокурором Башкирской Автономная Советская Социалистическая Республики на приговор внесен протест.

Президиум Верховного Суда Башкирской Автономной Советской Социалистической Республики, своим постановлением от 18.03.1988, производство по делу в части осуждения по ч. 2 ст. 74 Уголовного кодекса Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (в редакции от 1926 года) прекратил в связи с отсутствием в действиях состава преступления.

29.11.1990 постановлением прокурора отдела по надзору за рассмотрением уголовных дел в судах прокуратуры Башкирской Советской Социалистической Республики, утвержденным заместителем прокурора, по надзорной жалобе Исхакова Ф.Б. возбуждено производство по уголовному делу ввиду вновь открывшихся обстоятельств и материалы направлены для расследования, которое 26.07.1993 прекращено.

05.05.2009 в Белебеевский межрайонный следственный отдел следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Республике Башкортостан поступили материалы проверки по заявлению о даче ложных показаний свидетелями Тимербулатовым Д.Г., Асфандияровым А.С., Зайнетдиновым Н.Х., Саитбатталовым Н.Г. и даче заведомо ложного заключения экспертом Ждановой О.А.

Следователями следственного комитета неоднократно выносились постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, которые впоследствии отменялись вышестоящими должностными лицами следственного комитета и прокуратуры республики.

24.08.2012 в прокуратуру Миякинского района Республики Башкортостан от одного из указанных свидетелей, неоднократно судимого, поступило заявление о том, что он совершил преступление, за которое осужден Исхаков Ф.Б.. В этой связи отменены ранее вынесенные решения о прекращении уголовного дела в отношении как лица, явившегося с повинной, так и сотрудников милиции, предположительно оказавших психологическое и физическое давление на свидетелей.

24.06.2013 постановлением прокурора Миякинского района Республики Башкортостан возбуждено производство по уголовному делу в отношении Исхакова Ф.Б. ввиду новых обстоятельств. Для организации расследования уголовного дела ввиду новых обстоятельств дело направлено в Альшеевский межрайонный следственный отдел следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Республике Башкортостан.

23.07.2015 прокурор Республики Башкортостан обратился в президиум Верховного Суда Республики Башкортостан с заключением о возобновлении производства по уголовному делу в отношении Исхакова Ф.Б. ввиду новых и вновь открывшихся обстоятельств.

Постановлением президиума Верховного Суда Республики Башкортостан от 23.09.2015 производство по делу ввиду новых обстоятельств прекращено в связи с отзывом 21.09.2015 прокурором республики своего заключения.

Постановлением исполняющего обязанности прокурора Миякинского района Республики Башкортостан от 22.08.2017 производство по уголовному делу в отношении Исхакова Ф.Б., возбужденное 24.06.2013 ввиду новых обстоятельств, прекращено.

Постановлением от 10.04.2018 судья Верховного Суда Российской Федерации отказал Исхакову Ф.Б. в передаче кассационной жалобы на вышеуказанное решение президиума для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции, посчитав, что отзыв заключения прокурором исключает дальнейшее производство по делу, с чем 05.07.2018 согласился и заместитель Председателя Верховного Суда Российской Федерации.

07.08.2019 президиум Верховного Суда Республики Башкортостан, признав названное постановление незаконным, обязал прокурора Миякинского района Республики Башкортостан устранить допущенные нарушения.

07.10.2019 Верховный Суд Российской Федерации согласился с названным постановлением президиума.

Постановлением исполняющего обязанности прокурора Миякинского района Республики Башкортостан от 26.08.2019 производство по уголовному делу в отношении Исхакова Ф.Б., возбужденное 24.06.2013 ввиду новых обстоятельств, прекращено.

20.11.2020 Стерлибашевский межрайонный суд Республики Башкортостан, признав названное постановление незаконным, отменил его и обязал прокурора Миякинского района Республики Башкортостан устранить допущенные нарушения.

Апелляционным постановлением Верховного Суда Республики Башкортостан от 19.01.2021 постановление суда оставлено без изменения.

15.04.2021 не нашел причин не согласиться с нижестоящими судами и судья Шестого кассационного суда общей юрисдикции.

Исхаков Ф.Б., отстаивая свои права, обратился в Конституционный Суд Российской Федерации, который 16.12.2021 признал ст.ст. 416 и 417 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации не противоречащими Конституции Российской Федерации, поскольку по их конституционно-правовому смыслу в системе действующего правового регулирования они позволяют суду при признании незаконным или необоснованным постановления прокурора о прекращении производства по уголовному делу ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств по жалобе заинтересованного лица принять решение об отмене приговора, определения или постановления суда и о передаче уголовного дела для производства нового судебного разбирательства либо принять решение об их отмене и о прекращении уголовного дела при совпадении таких условий, когда:

инициируемый пересмотр уголовного дела направлен на улучшение правового положения осужденного;

суд ранее по жалобе осужденного уже признавал незаконность или необоснованность постановления прокурора о прекращении производства ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств по данному делу или неправомерность бездействия прокурора по подготовке заключения о пересмотре дела по вновь открывшимся обстоятельствам;

материалы проведенной проверки или расследования, в том числе истребованные судом, содержат, по мнению суда, достаточные сведения, свидетельствующие о наличии обстоятельств, повлекших за собой постановление судебного акта, содержащего фундаментальную судебную ошибку, в том числе однородных по содержанию вновь открывшимся обстоятельствам, как определяет их Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации, притом что по объективным причинам невозможны акты суда или следствия (дознания), указанные в ч.ч. 3 и 5 его ст. 413.

Кроме того, Конституционный Суд Российской Федерации указал на то, что судебные акты по делу Исхакова Ф.Б., вынесенные на основании ст.ст. 416 и 417 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в истолковании, расходящемся с их конституционно-правовым смыслом, выявленным в Постановлении, подлежат пересмотру в установленном порядке (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 16.12.2021 № 53-П «По делу о проверке конституционности статей 416 и 417 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина Ф.Б. Исхакова»).

Председатель Верховного Суда Российской Федерации В.М. Лебедев, руководствуясь названным постановлением Конституционного Суда Российской Федерации, 14.04.2022 внес представление, которым просил возобновить производство по уголовному делу в отношении Исхакова Ф.Б. ввиду новых обстоятельств.

Постановлением Президиума Верховного Суда Российской Федерации от 18.05.2022 производство по делу по жалобе Исхакова Ф.Б. возобновлено ввиду новых обстоятельств, судебные решения от 20.11.2020, 19.01.2021 отменены, материалы переданы для производства судебного разбирательства в судебную коллегию по уголовным делам Шестого кассационного суда общей юрисдикции.

18.07.2022 Шестой кассационный суд общей юрисдикции постановление исполняющего обязанности прокурора Миякинского района Республики Башкортостан от 26.08.2019 о прекращении возбужденного по уголовному делу в отношении Исхакова Ф.Б. производства ввиду новых обстоятельств признал незаконным, а приговор народного суда первого участка Миякинского района Башкирской Автономная Советская Социалистическая Республики от 19.10.1959, определение судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Башкирской Автономная Советская Социалистическая Республики от 19.11.1959 и постановление президиума Верховного Суда Башкирской Автономная Советская Социалистическая Республики от 18.03.1988 в отношении Исхакова Ф.Б. оставил без изменения.

Постановлением судьи Верховного Суда Российской Федерации от 06.02.2023 в передаче кассационных жалоб Исхакова Ф.Б. и его адвоката, Васильева П.Ю., для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции отказано.

Заместитель Председателя Верховного Суда Российской Федерации Рудаков С.В., проверив названное постановление судьи Верховного Суда Российской Федерации, 19.04.2023 вынес постановление, которым, отменив постановление судьи Верховного Суда Российской Федерации от 06.02.2023, передал кассационную жалобу Исхакова Ф.Б. на определение судебной коллегии по уголовным делам Шестого кассационного суда общей юрисдикции от 18.07.2022, вынесенное в порядке главы 49 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, с уголовным делом для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации

25.05.2023 Верховный Суд Российской Федерации, отменив вынесенный в отношении него приговор народного суда первого участка Миякинского района Башкирской Автономная Советская Социалистическая Республики от 19.10.1959, определение судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Башкирской Автономная Советская Социалистическая Республики от 19.11.1959, постановление президиума Верховного Суда Башкирской Автономная Советская Социалистическая Республики от 18.03.1988 в части осуждения по ст. 19, п. п. «а», «е» ч. 1 ст. 136 Уголовного кодекса Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (в редакции от 1926 года) и определение судебной коллегии по уголовным делам Шестого кассационного суда общей юрисдикции от 18.07.2022 (в порядке гл. 49 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации), прекратил его уголовное преследование за непричастностью к совершению преступления и признал за ним право на реабилитацию.

Верховный Суд Российской Федерации, принимая названное решение, прямо указал, что выводы судов, сделанные как в рамках разрешения уголовного дела, так и возобновленного производства по нему, основаны на порочных доказательствах, о чем свидетельствует нижеследующее.

Так, в частности, показания потерпевших, не содержат какой-либо информации о непосредственной причастности Исхакова Ф.Б. к инкриминированному преступлению.

Акт о применении служебно-розыскной собаки, на который ссылались органы предварительного расследования, не отвечает установленным ст. 58 Уголовно-процессуального кодекса Российской Советской Федеративной Социалистической Республики от 1923 года, действовавшего на момент предварительного расследования и судебного разбирательства в 1959 году, критериям доказательств, а, соответственно, действия не являлись следственными, в связи с чем, он не мог быть признан доказательством вины Исхакова Ф.Б.

Кроме того, в Акте не отмечено и не указано, в связи с чем, по каким причинам, по каким следам собака привела в дом Исхаковых. При этом служебно-розыскная собака была применена после того как в доме потерпевших побывало большинство жителей села, о чем содержится отметка в протоколе осмотра места происшествия (дома потерпевших), в том числе и родители Исхакова, что подтверждается пояснениями потерпевшей, Рахматуллиной М.. которая также после причинения ей повреждений прибежала в дом Исхаковых за помощью.

Как на доказательство органы предварительного расследования и суд первой инстанции ссылались на протокол осмотра места происшествия, в ходе которого во дворе Рахматуллиных обнаружена проволока длиной 136 см., толщиной 2 мм., такая же проволока обнаружена на крыше дома Исхаковых, и заключение криминалистической экспертизы о том, что эти отрезки проволоки по своей толщине и качественному, химическому составу одинаковы.

Однако, согласно тому же заключению эксперта, изъятая с места происшествия проволока (из которой был сделан крючок для проникновения в дом потерпевших) и обнаруженные во дворе дома Исхаковых два отрезка проволоки ржавые, в том числе и с концов; совмещение концов по линии сечения не установлено, что опровергает выводы органа предварительного расследования об изготовлении крючка непосредственно перед проникновением в дом и именно из той проволоки, которая была обнаружена во дворе дома Исхаковых.

В качестве доказательств судом приняты Акты судебно-медицинских экспертиз от 10.07.1959 №№ 46, 47 и 48, согласно которым у потерпевших Рахматуллиной С. имелись множественные проникающие ранения черепа; у Рахматуллиной М. множественные рубленые раны головы, проникающая рубленая рана лобной пазухи; у Рахимкуловой А. множественные проникающие раны черепа с частичным выпадением мозгового вещества.

Повреждения могли быть причинены рубящим предметом и относятся к разряду тяжких телесных повреждений.

Вместе с тем, по делу фактически судебно-медицинская экспертиза не проводилась, Акты с вышеуказанными номерами оформлены по историям болезни и без освидетельствования, то есть на поставленные следователем вопросы не было дано исчерпывающих ответов.

При проведении в ходе возобновленного производства по делу дополнительных (по результатам непосредственного обследования) и комплексных судебно-медицинских экспертиз (по материалам дела) установлено, что на рентген-снимках черепа потерпевших переломов и трещин не обнаружено, повреждения не являлись проникающими, какой-либо опасности для жизни не представляли, выводы эксперта в Актах о степени тяжести являются неверными.

У всех потерпевших имели место повреждения в виде ран волосистой части головы и лица, а у Рахматуллиной М. - и раны левого предплечья.

Еще одним из доказательств виновности Исхакова Ф.Б. представлено заключение судебно-биологической экспертизы об обнаружении на изъятом у него дома пиджаке крови, которая тождественна с кровью потерпевших - Рахматуллиной С. и Рахматуллиной М.

Между тем, не было принято во внимание, что кровь Рахматуллиной С. и Рахматуллиной М., о чем указано в заключении, относится к первой группе, то есть совпадает, и нет оснований утверждать, что на пиджаке кровь обеих.

Кровь Рахимкуловой А. относится к четвертой группе, которая на пиджаке Исхакова Ф.Б. не обнаружена.

Также из протокола осмотра дома Исхаковых следует, что следы крови на пиджаке незначительны, фактически по форме являются каплями, две из них - на полах левого борта и одно на левом рукаве, которые в последующем и были отождествлены с кровью Рахматуллиных. Пятна расположены на задней части пиджака, а из протокола осмотра дома потерпевших следует, что на месте были обнаружены обильные следы крови на различных предметах.

В то же время, на рубашке Исхакова Ф., в которой его якобы видели свидетели Батталов Н.Г., Зайнетдинов Н.Х., Тимербулатов Д.Г., Асфандияров А.С. крови потерпевших вообще не обнаружено, имелась кровь иных лиц, чья группа не совпадает ни с первой группой, ни с четвертой.

Из пояснений Исхакова Ф.Б., данных в ходе возобновленного производства, следует, что кровь на пиджак могла попасть, когда он с вечера повесил пиджак на деревянную ножку кровати родителей, а с утра к ним прибежала за помощью окровавленная Рахматуллина М., открывала входную дверь через окошко в сенях, где находилась кровать родителей с висящим на спинке пиджаком, вследствие чего капли крови и могли попасть на пиджак.

Факты, что окровавленная Рахматуллина М. прибегала в дом Исхаковых, что кровать родителей Исхакова Ф.Б. находилась в сенях, где располагалось окошко, через которое Рахматуллина М., просунув руку, изнутри открыла засов входной двери и таким образом попала внутрь дома, что у Рахматуллиной М. текла кровь, следы которой были обнаружены и по дороге к дому Исхаковых, и на бревнах изнутри у окошка дома, объективно подтверждаются как письменными материалами дела, так и показаниями Рахматуллиной М. в том числе, в ходе возобновленного производства по делу.

Отвергая приведенные объяснения Исхакова Ф.Б. о возможном способе попадания на пиджак крови потерпевшей, признавая их несостоятельными, исполняющий обязанности прокурора Миякинского района Республики Башкортостан в постановлении о прекращении производства по уголовному делу ввиду новых обстоятельств от 26.08.2019, указала, что пиджак со следами крови был обнаружен, как следует из схемы к протоколу осмотра места происшествия, в комнате Исхакова Ф.Б., куда Рахматуллина М. не проходила.

Действительно, на схеме к протоколу осмотра дома Исхаковых, отмечено, что пиджак со следами крови был обнаружен далеко от кровати родителей Исхакова Ф.Б., располагающейся в сенях.

Вместе с тем, согласно самому протоколу обыска, пиджак с пятнами, похожими на кровь, совпадающей с группой крови потерпевших Рахматуллиной М. и Рахматуллиной С. без указания более детализированной информации о конкретном месте, был обнаружен и изъят не в комнате, как отмечено в схеме, а именно в сенях дома, где, согласно той же схеме, располагалась кровать родителей Исхакова, на спинку которой был повешен пиджак, и где располагалось окошко, через которое Рахматуллина М. попала внутрь дома.

В этой связи, с учетом количества, локализации пятен крови, доводы Исхакова Ф.Б. о возможном приведенном им способе попадания на его пиджак крови Рахматуллиной М. обоснованы, согласуются с материалами дела и соответствуют фактическим обстоятельствам.

В обоснование виновности Исхакова Ф.Б. органы предварительного расследования и суд также сослались на показания свидетелей Батталова Н.Г., Зайнетдинова Н.Х., Тимербулатова Д.Г., Асфандиярова А.С. подтвержденными ими на очных ставках, о том, что ночью 22.05.1959 они видели Исхакова Ф.Б. на улице у дома потерпевших.

Вместе с тем, еще до возбуждения производства по делу в 1990 г., а также в ходе возобновления производства Зайнетдинов Н.Х., Тимербулатов Д.Г. и Асфандияров А.С. в период с 1976 г. до 2013 г. в своих объяснениях, заявлениях с повинной и при допросах последовательно заявляли, что в 1959 г. они оговорили Исхакова Ф.Б. под давлением сотрудников милиции. Его в тот вечер они не видели.

Саитбатталов (ранее Батталов.) Н.Г. на первоначальном этапе после возобновления производства по делу заявляя о том, что ему неизвестно, кто причастен к совершенному преступлению, но указывал, что в 1959 г. он оговорил Исхакова Ф.Б., показания против него дал под давлением сотрудников милиции.

Однако в последующем Саитбатталов Н.Г. в прокуратуре Миякинского района Республики Башкортостан дал явку с повинной, в которой признался, что преступления в отношении потерпевших совершены им. Повреждения он причинил бритвенным лезвием, нанеся порезы по лицу и голове.

Свои действия объяснил тем, что ухаживал за Рахматуллиной М. которая его отвергала. Причину нанесения телесных повреждений другим потерпевшим объяснить не может.

При этом в явке с повинной Саитбатталов Н.Г. сообщил, что в тот вечер он, Зайнетдинов Н.Х., Тимербулатов Д.Г. и Асфандияров А.С. были в нетрезвом состоянии, ходили по всему селу и «хулиганили».

Где-то подперли входную дверь, где-то открыли хлев и выпустили скот.

Во дворе Искандерова он взял топор и пошли к дому Рахматуллиных. Там на заборе написали различные оскорбления.

Ревнуя Рахматуллину М., обидевшись, что она отвергала его ухаживания, он решил отомстить и порезать лицо, чтобы с ней никто не дружил. Зайнетдинов Н.Х. остался у забора, а они втроем зашли во двор. Где-то взятой проволокой открыл входную дверь и зашел внутрь. Тимербулатов Д.Г. и Асфандияров А.С. в дом не заходили. В доме спали трое, их несколько раз порезал лезвием бритвы. Откуда оно у него оказалась, уже не помнит.

При последующих допросах Саитбатталов Н.Г. подтвердил, что преступление в отношении Рахматуллиных М., С. и Рахимкуловой А. совершил он, уточнил, что в доме было темно, что от его действий никто не проснулся, топор оставил в доме, а выходя, закрыл входную дверь на навесной замок. На следующее утро их задержали и за мелкое хулиганство дали 15 «суток», в течение которых сотрудники милиции на них давили, угрожали и заставили сказать, что в тот вечер у дома потерпевших они видели Исхакова Ф.Б. Зачем им это было надо, тогда он не понимал. После того как Исхакова Ф.Б. осудили, они все разъехались, он уже боялся признаться, боялся, что его тоже посадят. В настоящее время дает правдивые показания.

Подвергая критике их новые показания, расценивая их как не соответствующие действительности, опровергающиеся фактическими обстоятельствами и доказательствами по делу, исполняющий обязанности прокурора Миякинского района Республики Башкортостан в постановлении от 26.08.2019 указала, что новые показания, пояснения и явка с повинной Саитбатталова Н.Г., Зайнетдинова Н.Х., Тимербулатова Д.Г. и Асфандиярова А.С. противоречивы, имеются сомнения в обстоятельствах, в связи с которыми данные лица стали делать такие заявления, полагает, что заявления свидетели стали делать по просьбе Исхакова Ф.Б.

Первоначально производство по делу ввиду новых и вновь открывшихся обстоятельств было возбуждено 29.11.1990, в последующем неоднократно прекращалось и возобновлялось.

Еще до возбуждения производства по делу в силу приведенных оснований Тимербулатов Д.Г. был опрошен государственным нотариусом 2-ой Уфимской государственной нотариальной конторы и пояснял, что в 1959 г. он оговорил Исхакова Ф.Б. в части того, что в ту ночь они его видели у дома потерпевших.

Данный факт Тимербулатов Д.Г. подтвердил при официальном допросе в ходе расследования уголовного дела по вновь открывшимся обстоятельствам. Заявил, что намеревался об этом сообщить в судебном заседании, но его туда не вызывали и не допрашивали (факт того, что Тимербулатов Д.Г. в суде не допрашивался, подтверждается протоколом судебного заседания).

Свидетель Асфандияров А.С. в ходе возобновленного производства по делу также при неоднократных допросах пояснял, что Исхакова Ф.Б. в ту ночь на улице у дома потерпевших они не видели. Такие показания были даны под давлением и в результате уговоров сотрудников милиции и следствия.

Супруга Асфандиярова А.С. показала, что еще в 1975 г. к ним приезжал, как выяснилось, Исхаков Ф.Б.. После его отъезда, муж рассказал, что Исхакова Ф.Б. осудили за преступление, которого он не совершал, а он дал ложные показания, т.к. его заставили сотрудники милиции.

Зайнетдинов Н.Х., скончавшийся в 1985 г., при жизни на имя начальника Миякинского РОВД в 1983 г. написал объяснения, в котором также подтвердил, что в 1959 г. он оговорил Исхакова Ф.Б., дал показания против него, что якобы его видел в ночь совершенного преступления у дома потерпевших.

Вопреки приведенным в постановлении от 26.08.2019 исполняющим обязанности прокурора Миякинского района Республики Башкортостан о прекращении производства по уголовному делу ввиду новых обстоятельств суждениям о том, что новые показания свидетели Зайнетдинов Н.Х., Тимербулатов Д.Г. и Асфандияров А.С. якобы дали под давлением и принуждением Исхакова Ф.Б., указанные лица в своих пояснениях и при допросах не указывали о каком-либо принуждении со стороны Исхакова Ф.Б.

Тимербулатов Д.Г. и Асфандияров А.С., напротив, заявляли, что он их просил дать правдивые показания, а не какие-либо конкретные. Тем более не указывал, что необходимо говорить, и не уговаривал взять вину на себя.

Зайнетдинов Н.Х. и Саитбатталов (Батталов) Н.Г. вообще не поясняли о каких-либо обращениях Исхакова Ф.Б. по этому поводу.

Кроме того, в явке с повинной Саитбатталов (Батталов) Н.Г. и его признательных показаниях приведены факты, которые согласуются с имеющимися по делу доказательствами.

Так, пояснения Саитбатталов (Батталов) Н.Г., откуда и из какого места со двора Искандерова он взял топор, подтверждаются и пояснения Искандерова.

Сообщенные сведения, что этим топором он вырезал ругательные слова на воротах дома Рахматуллиных, а после того как порезал потерпевших, топор оставил в доме, внутрь проник с помощью куска проволоки, а при выходе повесил на двери навесной замок, согласуются с данными протокола осмотра места происшествия об обнаружении на воротах вырезанных разных слов и внутри дома топора, об обнаружении куска проволоки, с помощью которой, как выяснилось в ходе эксперимента, можно попасть в дом, о том, что на двери снаружи был навешен навесной замок, вырванный из косяка.

Согласно пояснениям Рахматуллиной М. из дома она вышла, выбив двери, то есть сорвав навесной замок, на который двери были закрыты снаружи.

Наличие мотива - ревность из-за того, что Рахматуллина М. отвергала его ухаживания, согласуется с ее показаниями. При этом она подтвердила, что Саитбатталов (Батталов) Н.Г. уже в нынешнее время приезжал и извинялся за содеянное.

Об ухаживаниях Саитбатталова (Батталова) Н.Г. за Рахматуллиной М. пояснял и Тимербулатов Д.Г.

При этом последний также подтверждал, что в тот вечер Саитбатталов (Батталов) Н.Г. заходил в дом, побыл там и спустя некоторое время вышел, и они разбежались. Саитбатталов (Батталов) Н.Г. им рассказал, что «поцарапал» им всем лицо.

Пояснения Саитбатталова (Батталова) Н.Г., что в процессе причинения повреждений лезвием бритвы потерпевшие не просыпались, соответствуют показаниям в ходе возобновленного производства по делу Рахматуллиной М. и Рахимкуловой А. о том, что никто из них каких-либо ударов и чем-либо не почувствовал. Проснулись сами по себе, обнаружив кровь.

По мнению органа предварительного расследования и суда, орудием инкриминируемого Исхакову Ф.Б. преступления, являлся топор, обнаруженный в доме Рахматуллиных со следами крови. Именно данным топором он нанес каждой из потерпевших по голове неоднократные удары, причинив тяжкие повреждения.

Однако такие выводы также не основаны на материалах дела.

Первоначально установленная степень тяжести повреждений не подтвердилась, каких-либо переломов, трещин и иных повреждений, характерных для ударов топором по голове, не имелось.

Явившийся с повинной Саитбатталов (Батталов) Н.Г. при дополнительном производстве по делу сообщил, что повреждения женщинам он причинил бритвенным лезвием, порезав лицо и головы.

Указанный им механизм причинения повреждений соответствует заключениям дополнительных и комиссионной экспертизы, а также показаниям принимавшего участие в производстве комиссионной экспертизы эксперта Пугина А.В., не исключающих возможность образования имевшихся у потерпевших ран в области головы и лица в результате воздействия бритвенного лезвия.

Такой механизм причинения повреждений согласуется и с показаниями потерпевшей Рахматуллиной М.. о том, что никто из них (она, мать и подруга Рахимкулова А.) никаких ударов чем-либо не чувствовали, проснулись сами по себе, обнаружив залитое кровью лицо.

Указанные обстоятельства опровергают выводы следствия о причинении повреждений в результате неоднократных ударов топором.

Кроме того, на обнаруженном в доме потерпевших топоре действительно имелась кровь. Однако, исходя из ее групповой принадлежности, кровь могла образоваться от Рахимкуловой А. (четвертая группа), то есть, не от Рахматуллиных М. и С. При этом кровь обнаружена лишь на топорище, на самом лезвии никакой крови не обнаружено.

Согласно показаниям хозяина топора, топор старый, принадлежит ему, пропал со двора его дома в ту ночь. Накануне данным топором он чистил кирпичи, лезвие было затуплено.

По материалам дела установлено, что дом Искандерова находится на значительном удалении от дома потерпевших, соседствующего с домом Исхаковых.

С учетом изложенного, в том числе, новых выводов судебно-медицинских экспертов, сообщенных Саитбатталовым (Батталовым) Н.Г. сведений о способе и механизме причинения повреждений, выводы следствия о причинении повреждений в результате неоднократных ударов топором сомнительны и опровергаются приведенными данными.

В качестве мотива совершенного Исхаковым преступления, согласно приговору, явилась месть семье Рахматуллина Р. с которым он ранее вместе отбывал наказание и которого считал виновным в своем осуждении.

Однако, Рахматуллин Р. после возобновленного производства по делу пояснял, что отношения с Исхаковым у него были нормальные, никаких угроз от него, как при рассмотрении их совместного дела, так и после освобождения из мест лишения свободы, не слышал.

В период совершения преступления в отношении матери, сестры и соседки (Рахимкуловой А.) он в селе не жил.

Рахматуллина М. в объяснениях и при допросах в ходе возобновленного производства по делу также указывала, что с соседями Исхаковыми жили дружно. Брат дружил с Исхаковым, отношения были хорошие, и она никак не может поверить, что он мог такое совершить.

То есть, приведенный, по версии следствия и суда, в приговоре мотив не подтверждается.

Полагая обоснованным осуждение Исхакова Ф.Б. за покушение на убийство вышеуказанных потерпевших, исполняющий обязанности прокурора Миякинского района Республики Башкортостан ссылается на его признательные показания в ходе предварительного расследования, расценивая их как полные и объективные.

Согласно данным показаниям Исхакова Ф.Б., ночью 22.05.1959 он зашел в дом Рахматуллиной С., где нанес по несколько ударов топором по голове спящим Рахматуллиной С, Рахматуллиной М. и Рахимкуловой А.

Однако, как следует из материалов собственно уголовного дела, в ходе предварительного расследования Исхаков Ф.Б. первоначально вину не признавал. Затем на определенном этапе признал, а по окончании расследования и в судебном заседании - вновь отрицал свою причастность.

При этом Исхаков Ф.Б., утверждал, что признательные показания были даны под физическим воздействии сотрудников правоохранительных органов, в частности, конкретного оперуполномоченного, наносившего ему удары по голове рукояткой пистолета, что на такие действия он писал жалобы.

При этом в материалах дела содержатся сведения о том, что задержанный в камере предварительного заключения «пытался покончить жизнь самоубийством путем дважды удара головой об угол кирпичной голландки, находящейся в камере предварительного заключения», в результате чего образовались две рваные раны.

Также из материалов дела следует, что Исхаков Ф.Б. действительно обращался с жалобами по данному поводу в органы прокуратуры, но жалобы признавались необоснованными.

Кроме того, из так называемых признательных показаний Исхакова Ф.Б. следует, что по содержанию они короткие, носят обобщающий и неконкретный характер.

Каких-либо деталей в них, кроме заявления о том, что видел у дома ребят, дождался их ухода, что двери в дом открыл проволокой, что нанес топором, взятым у Искандерова, неоднократные удары, не содержится. Вместе с тем, тут же заявлено, что не может пояснить причину своих действий, «зла на них не держал».

В то же время, как отмечалось, Батталов Н.Г., Зайнетдинов Н.Х., Тимербулатов Д.Г., Асфандияров А.С. сообщали, что не видели Исхакова Ф.Б. в тот вечер, что преступление было совершено Батталовым Н.Г., который причинил повреждения бритвенным лезвием, а не топором.

Их пояснения и показания, в данной части согласуются между собой и с материалами дела и возобновленного производства, анализ которым приведен выше.

В этой связи добровольность дачи таких показаний Исхакова Ф.Б., их достоверность опровергаются приведенными обстоятельствами.

Вопреки выводам прокурора, в пояснениях и новых показаниях Батталова Н.Г., Зайнетдинова Н.Х., Тимербулатова Д.Г., Асфандиярова А.С., а также явке с повинной последнего, в части описания значимых обстоятельств совершения преступления Саитбатталовым (Батталовым) Н.Г., механизме, способе и мотивах его действий, противоречий не содержится.

Имеющиеся несоответствия не касаются обстоятельств, влияющих на ошибочность выводов суда первой инстанции о совершении преступления в отношении Рахматуллиной С, Рахматуллиной М. и Рахимкуловой А. именно Исхакова Ф.Б. и именно по тому мотиву и тем способом, которые приведены в приговоре, обусловлены прошествием длительного периода времени. Устранить их в настоящее время не возможно в связи со смертью многих лиц.

Таким образом, с учетом вышеизложенного, выводы исполняющего обязанности прокурора Миякинского района Республики Башкортостан о законности осуждения Исхакова Ф.Б. за покушение на убийство Рахматуллиной С, Рахматуллиной М. и Рахимкуловой А. при изложенных в приговоре обстоятельствах, о необходимости прекращения производства по делу ввиду новых обстоятельств по приведенным в постановлении от 26.08.2019 основаниям, об отсутствии поводов и оснований для отмены состоявшихся судебных решений, не основаны на материалах уголовного дела и полученных в ходе возобновленного производства по делу данных.

Руководствуясь изложенным, Верховный Суд Российской Федерации, не усмотрев оснований для продолжения возобновленного производства по делу, поскольку в материалах содержится достаточно данных и сведений, позволяющих принять окончательное решение, признал, что по делу отсутствует достаточная совокупность доказательств, подтверждающих виновность Исхакова Ф.Б. в инкриминированном преступлении.

Предусматривая специальные механизмы восстановления нарушенных прав для реализации публично-правовой цели - реабилитации каждого, кто незаконно и (или) необоснованно подвергся уголовному преследованию, федеральный законодатель не должен возлагать на гражданина, как более слабую сторону в этом правоотношении, излишние обременения, связанные с произвольными решениями и действиями органов исполнительной власти, а, напротив, обязан создавать процедурные условия для скорейшего определения размера причиненного вреда и его возмещения (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 02.03.2010 № 5-П).

Как указано в абз. 2 п. 42 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15.11.2022 № 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда», при определении размера компенсации судам в указанных случаях надлежит учитывать, в том числе длительность и обстоятельства уголовного преследования, тяжесть инкриминируемого истцу преступления, избранную меру пресечения и причины избрания определенной меры пресечения (например, связанной с лишением свободы), длительность и условия содержания под стражей, однократность и неоднократность такого содержания, вид и продолжительность назначенного уголовного наказания, вид исправительного учреждения, в котором лицо отбывало наказание, личность истца (в частности, образ жизни и род занятий истца, привлекался ли истец ранее к уголовной ответственности), ухудшение состояния здоровья, нарушение поддерживаемых истцом близких семейных отношений с родственниками и другими членами семьи, лишение его возможности оказания необходимой им заботы и помощи, степень испытанных нравственных страданий.

Пунктом 21 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29.11.2011 № 17 «О практике применения судами норм главы 18 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регламентирующих реабилитацию в уголовном судопроизводстве» предусмотрено, что при определении размера денежной компенсации морального вреда реабилитированному судам необходимо учитывать степень и характер физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, иные заслуживающие внимания обстоятельства, в том числе продолжительность судопроизводства, длительность и условия содержания под стражей, вид исправительного учреждения, в котором лицо отбывало наказание, и другие обстоятельства, имеющие значение при определении размера компенсации морального вреда, а также требования разумности и справедливости. Мотивы принятого решения о компенсации морального вреда должны быть указаны в решении суда.

Следовательно, если суд пришел к выводу о необходимости присуждения денежной компенсации, то ее сумма должна быть адекватной и реальной, а мотивы ее уменьшения приведены в решении суда. В противном случае присуждение чрезвычайно малой, незначительной денежной суммы означало бы игнорирование требований закона и приводило бы к отрицательному результату, создавая у потерпевшего впечатление пренебрежительного отношения к его правам.

Определение размера компенсации морального вреда в каждом деле носит индивидуальный характер и зависит от совокупности конкретных обстоятельств дела, подлежащих исследованию и оценке судом.

Так, учитывая названное разъяснение, следует отметить, что при определении размера компенсации морального вреда, суд исходил из возраста Исхакова Ф.Б. (22 года), его семейного положения (состоял в браке, на иждивении находился один ребенок), периода лишения свободы, в том числе, времени нахождения под стражей (4 772 дня), где находился с лицами, реально совершившими тяжкие преступления, режим, условия в которых отбывал наказание, осуждение за тяжкое преступление, был лишен возможности передвижения, работы, общения со своими близкими и друзьями.

Нельзя не согласиться и с тем, что условия исправительного учреждения, где он был лишен надлежащей медицинской помощи, нормального питания, страдал от холода, не могли сказаться на состоянии его здоровья.

Следует при этом учесть выводы, произведенной по делу технико-криминалистической экспертизой документов, которой установлено, что на постановлении об избрании меры пресечения от 26.05.1959 первоначальная цифра «9» изменялась на цифру «6» путем выполнения одних штрихов поверх других. Это свидетельствует о допущенных работниками милиции нарушениях норм уголовного законодательства с целью подогнать дату ареста ко дню задержания Исхакова Ф.Б. в качестве подозреваемого.

Как показал анализ действий правоохранительных органов в период следствия по делу, который, в рассматриваемом случае, выразился в недобросовестном отношении к исполнению профессиональных обязанностей, грубом нарушении уголовно-процессуального законодательства при осуществлении следствия, приведшего к искажению фундаментальных принципов уголовного производства, нарушению прав и законных интересов граждан, а, соответственно, умалению авторитета правоохранительных органов.

Положения Гражданского кодекса Российской Федерации, закрепляющие, среди прочего, базовые принципы определения размера компенсации морального вреда, прямо предусматривают, что при определении размеров такой компенсации суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства (ч. 2 ст. 151), а также требования разумности и справедливости (п. 2 ст. 1101). Применяя общее правовое предписание к конкретным обстоятельствам дела, судья принимает решение в пределах предоставленной ему законом свободы усмотрения, что не может рассматриваться как нарушение каких-либо конституционных прав и свобод граждан (Определения Конституционного Суда Российской Федерации от 15.07.2004 № 276-О, от 31.05.2022 № 1229-О и др.).

При таких обстоятельствах и учитывая то, что само по себе незаконное уголовное преследование и незаконное лишение свободы безусловно влечет причинение нравственных страданий лицу, в отношении которого оно осуществляется, Исхокову Ф.Б. подлежит выплата компенсация в размере 16 000 000 руб.

В п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 23.12.1988 № 15 «О некоторых вопросах применения в судебной практике Указа Президиума Верховного Совета СССР от 18.05.1981 «О возмещении ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей» разъяснено, что ущерб не подлежит возмещению, если гражданин в процессе дознания, предварительного следствия и судебного разбирательства путем самооговора препятствовал установлению истины и тем самым способствовал своему незаконному осуждению, незаконному привлечению к уголовной ответственности.

Под самооговором следует понимать заведомо ложные показания подозреваемого, обвиняемого, подсудимого, данные с целью убедить органы предварительного расследования и суд в том, что именно им совершено преступление, которое он в действительности не совершал.

Самооговор, явившийся следствием применения к гражданину насилия, угроз и иных незаконных мер, не препятствует возмещению ущерба. При этом факт насилия, угроз или иных незаконных мер должен быть установлен следственными органами, прокурором или судом.

Таким образом, не всякий самооговор может служить основанием для отказа в возмещении вреда, причиненного в результате незаконного привлечения к уголовной ответственности. Подозреваемый или обвиняемый должен осознавать, что он свидетельствует против самого себя и дает заведомо ложные показания, самооговор должен быть добровольным и препятствовать установлению истины по делу.

Кроме того, законодателем именно на органы дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суд возложена обязанность принимать меры для полного, объективного и всестороннего исследования обстоятельств дела и возлагает на указанные органы обязанность не рассматривать признание подозреваемым (обвиняемым) своей вины в качестве основания обвинения, если оно не подкреплено всей совокупностью имеющихся по делу доказательств (ст.ст. 76, 77Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации).

Однако, как установлено, в том числе прокурором, в материалах уголовного дела отсутствуют достаточные данные, свидетельствующие о том, что до возбуждения уголовного дела в отношении Исхакова Ф.Б. должностными лицами органов следствия и судом были приняты исчерпывающие меры к проверке достоверности сведений, сообщенных истцом.

При таких обстоятельствах, оснований для отказа в возмещении истцу морального вреда, причиненного незаконным привлечением к уголовной ответственности, по мотиву его самооговора не имеется.

В Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 23.09.2021 № 41-П указано, что каждое новое погружение лица в обстановку судебных разбирательств, имеющих генезис в событиях его уголовного преследования, может быть для него психотравмирующим, в этой связи, проведенные Исхаковым Ф.Б. дни в борьбе за справедливость, начиная со дня освобождения (14.06.1972) до дня оправдания (25.05.2023), подлежат компенсации в размере 8 000 000 руб. (18 607 дней).

Из п. 42 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15.11.2022 № 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда» следует, что моральный вред, причиненный в связи с незаконным или необоснованным уголовным преследованием, может проявляться, например, в возникновении заболеваний в период незаконного лишения истца свободы, его эмоциональных страданиях в результате нарушений со стороны государственных органов и должностных лиц прав и свобод человека и гражданина, в испытываемом унижении достоинства истца как добросовестного и законопослушного гражданина, ином дискомфортном состоянии, связанном с ограничением прав истца на свободу передвижения, выбор места пребывания, изменением привычного образа жизни, лишением возможности общаться с родственниками и оказывать им помощь, распространением и обсуждением в обществе информации о привлечении лица к уголовной или административной ответственности, потерей работы и затруднениями в трудоустройстве по причине отказов в приеме на работу, сопряженных с фактом возбуждения в отношении истца уголовного дела, ограничением участия истца в общественно-политической жизни.

При определении размера компенсации судам в указанных случаях надлежит учитывать в том числе длительность и обстоятельства уголовного преследования, тяжесть инкриминируемого истцу преступления, избранную меру пресечения и причины избрания определенной меры пресечения (например, связанной с лишением свободы), длительность и условия содержания под стражей, однократность и неоднократность такого содержания, вид и продолжительность назначенного уголовного наказания, вид исправительного учреждения, в котором лицо отбывало наказание, личность истца (в частности, образ жизни и род занятий истца, привлекался ли истец ранее к уголовной ответственности), ухудшение состояния здоровья, нарушение поддерживаемых истцом близких семейных отношений с родственниками и другими членами семьи, лишение его возможности оказания необходимой им заботы и помощи, степень испытанных нравственных страданий.

Как указывалось выше, Исхаков Ф.Б. ко дню начала его незаконного уголовного преследования женат, имеет двух детей (1957 и 1959 года рождения).

Однако, по освобождению, смог встретить лишь сына, с которым, учитывая его возраст, смерть матери, фактически утратил семейные связи и до конца его жизни не смог их в полной мере восстановить.

Смерть второго ребенка, как ему представляется, была вызвана перенесенным в связи с его незаконным осуждением психологического шока, душевных переживаний, волнений и стресса, его, также как супругу и мать, умершие в период отбывания наказания, он похоронить не смог.

Семейная жизнь в понимании семейного законодательства и судебной практики охватывает существование семейных связей, как между супругами, так и между родителями и детьми, в том числе совершеннолетними, между другими родственниками. Понятие «семейная жизнь» не относится исключительно к основанным на браке отношениям и может включать другие семейные связи, в том числе связь между родителями и совершеннолетними детьми.

Потеря столь близких для истца людей, невозможность проститься с ними, несет в себе сильнейшую психологическую боль, поскольку прервана одна из основных ценностей человеческой жизни - кровные семейные узы, которые являлись для истца, как и для многих, одной из главных составляющий его жизни, потеря родного человека является невосполнимой утратой, горем, для каждого, которые нелегко пережить, и с которыми трудно смириться, такая потеря повлекла и изменения в образе жизни и эмоциональной его составляющей.

При таких обстоятельствах, когда в период отбывания наказания Исхаков Ф.Б. смог, как он пояснил в судебном заседании, лишь единожды встретиться с супругой и родителями, суд, учитывая то, что описанное стало возможным ввиду незаконного уголовного преследования, полагает возможным определить к возмещению, 6 650 800 руб.

Следует также учесть, что с 19.10.1959 по 25.05.2023 (63 года 7 месяцев) Исхаков Ф.Б. значился, в том числе официальным базам, судимым за совершение тяжкого преступления, что не соответствовало действительности.

Лишь по истечению столь длительного времени Исхаков Ф.Б., будучи реабилитированным, смог восстановить справедливость, честь, доброе имя, опороченное незаконным уголовным преследованием, при условии, что ни родители, ни сын, ни односельчане в силу возраста, об этом ни когда не узнают.

Изложенное, в целях обеспечения конституционных принципов уважения достоинства личности, гуманизма, справедливости, законности, презумпции невиновности, права каждого на защиту, в том числе судебную, позволяет присудить компенсацию, равную 1 000 000 руб.

Руководствуясь приведенным, суд, учитывая то, что необоснованное уголовное преследование отнесено к грубому посягательству на человеческое достоинство, а реабилитация, то есть восстановления чести, доброго имени опороченного неправомерным обвинением лица, а также обеспечение проверки законности и обоснованности уголовного преследования и принимаемых процессуальных решений (в случае необходимости - в судебном порядке) являются непосредственным выражением конституционных принципов уважения достоинства личности, гуманизма, справедливости, законности, презумпции невиновности, права каждого на защиту, в том числе судебную, его прав и свобод (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 19.11.2013 № 24-П), полагает возможным определить к взысканию в возмещение морального вреда, причиненного незаконным уголовным преследованием, 31 650 800 руб.

При реабилитации в соответствие со ст. 133 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации на государстве, которое представляет Министерство финансов Российской Федерации, лежит обязанность по возмещению вреда.

Согласно ст. 158 Бюджетного кодекса Российской Федерации главный распорядитель бюджетных средств отвечает соответственно от имени Российской Федерации, субъекта Российской Федерации, муниципального образования по денежным обязательствам подведомственных ему получателей бюджетных средств.

Главный распорядитель средств федерального бюджета, бюджета субъекта Российской Федерации, бюджета муниципального образования выступает в суде соответственно от имени Российской Федерации, субъекта Российской Федерации, муниципального образования в качестве представителя ответчика по искам к Российской Федерации, субъекту Российской Федерации, муниципальному образованию о возмещении вреда, причиненного физическому лицу или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления или должностных лиц этих органов, по ведомственной принадлежности, в том числе в результате издания актов органов государственной власти, органов местного самоуправления, не соответствующих закону или иному правовому акту.

Главный распорядитель бюджетных средств отвечает соответственно от имени Российской Федерации, субъекта Российской Федерации, муниципального образования по денежным обязательствам подведомственных ему получателей бюджетных средств.

Реабилитация в связи с незаконным уголовным преследованием не относится к денежным обязательствам подведомственных получателей бюджетных средств, поскольку уголовное преследование осуществляется государством и в сфере федеральной юрисдикции.

Как разъяснено в п. 14 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28.05.2019 № 13 «О некоторых вопросах применения судами норм Бюджетного кодекса Российской Федерации, связанных с исполнением судебных актов по обращению взыскания на средства бюджетов бюджетной системы Российской Федерации», исполнение судебных актов по искам к Российской Федерации о возмещении вреда, причиненного гражданину или юридическому лицу незаконными действиями (бездействием) государственных органов Российской Федерации или их должностных лиц (ст.ст. 1069, 1070 Гражданского кодекса Российской Федерации), в том числе в результате издания государственными органами Российской Федерации актов, не соответствующих закону или иному нормативному правовому акту, возложено на Минфин России и осуществляется за счет казны Российской Федерации (п. 1 ст. 242.2 Бюджетного кодекса Российской Федерации).

Субъектом, обязанным возместить вред по правилам ст. 1069 Гражданского кодекса Российской Федерации, и, соответственно, ответчиком по указанным искам является Российская Федерация, от имени которой в суде выступает главный распорядитель бюджетных средств по ведомственной принадлежности тех государственных органов (должностных лиц), в результате незаконных действий (бездействия) которых физическому или юридическому лицу причинен вред (п. 3 ст. 125 Гражданского кодекса Российской Федерации, статья 6, пп. 1 п. 3 ст. 158 Бюджетного кодекса Российской Федерации).

При удовлетворении иска о возмещении вреда в порядке, предусмотренном ст. 1069 Гражданского кодекса Российской Федерации, в резолютивной части решения суд указывает на взыскание вреда с Российской Федерации в лице главного распорядителя бюджетных средств за счет казны Российской Федерации.

Принимая во внимание, что моральный вред был причинен истцу в результате уголовного преследования, осуществлявшегося органами, финансируемыми из федерального бюджета, суд приходит к выводу о возложении обязанности по возмещению причиненного Исхакову Ф.Б. морального вреда на Российскую Федерацию в лице Министерства финансов Российской Федерации за счет казны Российской Федерации.

На основании изложенного, руководствуясь ст.ст. 12, 56, 57, 194-199, 233-237, 244 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд

РЕШИЛ:

исковые требования Исхакова Ф. Б. к Министерству финансов Российской Федерации о компенсации морального вреда, причиненного незаконным уголовным преследованием, удовлетворить частично.

Взыскать с Российской Федерации в лице Министерства финансов Российской Федерации за счет казны Российской Федерации в пользу Исхакова Ф. Б. в возмещение морального вреда, причиненного незаконным уголовным преследованием, 31 650 800 руб.

В удовлетворении остальной части иска отказать.

Решение может быть обжаловано в Верховный Суд Республики Башкортостан через Ленинский районный суд города Уфы Республики Башкортостан в течение месяца со дня принятия судом решения в окончательной форме.

Судья                                              И.Ф. Сайфуллин